За десять минут до назначенного времени - одиннадцати, подхожу к зданию Бакинского апелляционного суда, где должно состояться заседание по апелляционной жалобе Эйнуллы Фатуллаева. Перед зданием суда стоят человек сорок - журналисты, представители местных правозащитных и международных организаций, нескольких посольств развитых стран, бывшие сотрудники газет «Реальный Азербайджан» и «Гюнделик Азербайджан», которыми руководил Эйнулла, а также его друзья, приятели и родственники.

ВЕСЕЛЬЕ И СКОРБЬ

Ждать под утренним жарким уже солнцем приходится довольно долго, но разговоры оживленные, часто слышен смех, веселые восклицания – здесь почти все знают друг друга, кроме того, есть о чем поговорить, а к судам, процессам и тюрьмам успели привыкнуть за последние годы. Кроме отца Эйнуллы, разумеется.

Вместе с нами, держась особняком, ждут и несколько маленьких групп мужчин и женщин, среди них молодая женщина с поздним сроком беременности. Что, какая нелегкая заставляет ее находиться здесь? Брат, отец, муж? В отличие от нас, они почти не разговаривают, видимо, все уже переговорено, а их лица выражают горе и скорбь.

ДВОЙНАЯ ПРОВЕРКА

Эти группки вызывают на процессы раньше нас. Слегка переваливаясь, уходит и молодайка с большим выступающим животом. Наконец, дежурный полицейский зовет и нашу группу. Все подходят к дверям, на ходу доставая удостоверения. Двое полицейских проверяют удостоверения и внимательно досматривают сумки. Это уже вторая проверка удостоверений – первая была на пропускном пункте Апелляционного суда, для того, чтобы зайти во двор. Хорошо еще, что на этот раз не проверяют металлодетектором и не требуют сдать мобильники.

Кому нужны такие проверки? Для чиновников-исполнителей и полицейских, которые несут охранные функции в судах, Эйнулла - опасный преступник, который осужден на 8,5 лет и отбывает наказание за тяжкое преступление – угрозу террором.

Однако Европейский суд по правам человека в Страсбуре признал это решение неверным и потребовал немедленного освобождения журналиста. Мы, коллеги журналиста, которые присутствовали на его суде, и международное сообщество убеждены, что наркотики были подброшены Фатуллаеву для того, чтобы не выполнять решения Евросуда и продолжать держать его в заключении.

БЛАГОДАРНОСТЬ И ПРЕТЕНЗИИ

Когда вводят Эйнуллу, зал оглашается негромким гулом восклицаний и приветствий. Конвойные снимают с Эйнуллы наручники, он садится и вертит головой, приветствуя сидящих в зале.

- Встать, суд идет!

У судьи Мирпаши Гусейнова смуглое лицо. Он предоставляет слово Эйнулле, который просит слова:

- Благодарю вас, господин судья, за предоставленную возможность прочесть протоколы. Правда, времени было не так много. Так как, два дня из предоставленного Вами времени пришлись на субботу и воскресенье. Я не смог быть здесь и мне не хватило времени.

Речь идет о том, что на первом, подготовительном заседании суда Эйнулла Фатуллаев ходатайствовал о предоставлении ему возможности ознакомиться с протоколами судебного процесса Гарадагского районного суда, где его приговорили к 2,5 годам за хранение наркотиков. Судья предоставил ему неделю, фактически пять рабочих дней. Эйнулла продолжает:

- Всего было 16 заседаний. Я успел прочитать или просмотреть все, но подготовил свои заметки к выступлению только по 10. В протоколах немало упущений. Например, в протоколе заседания суда я не нашел сенсационного заявления Автандила Агаева о том, что во время сна мне могли не только подкинуть наркотики, но и убить. Дайте мне еще немного времени, чтобы подготовиться полностью по остальным тоже.

ЗАПРЕТНАЯ МАЙКА

Автандил Агаев, о котором речь – начальник учреждения отбытия наказания № 12, где сидел Эйнулла, действительно сделал такое заявление. Судья М.Гусейнов:

- У вас было достаточно времени. Я специально интересовался. Вы не проявляли особого рвения, чтобы прочесть и подготовиться.

Э.Фатуллаев:

- Я приходил и уходил не тогда, когда хотел. Ведь все зависит не от меня, а от конвоя. Кроме того, в колонии у меня отобрали майку.

Речь идет о майке, которуя была на Фатуллаеве на прошлом заседании. На майке была надпись Some blood for oil "Немного крови ради нефти". На суде этому не придали значения. Однако после того, как независимые и оппозиционные газеты напечатали фотографию Эйнуллы, написали об этом, последовала реакция тюремного начальства.

И почему только эта надпись не понравилась властям? Что в ней такого?

- Это ясно, - отвечает судья с улыбкой.

- Прошу вас дать еще немного времени.

ПРОКУРОР ПРОТИВ

Просит слова одни из защитников Фатуллаева Исахан Ашуров:

- Уважаемый судья! Прошу вас предоставить еще немного времени господину Фатуллаеву.

- А что думает по этому вопросу прокурор?

Встает государственный обвинитель Магеррам Мустафаев:

- У него было достаточно времени, чтобы подготовиться. Закон не предусматривает предоставление специального времени для подсудимого, чтобы он читал дело. Вы предоставили ему время, а он просит еще. Считаю, что в ходатайстве Фатуллаеву необходимо отказать.

Снова просит слова И.Ашуров:

- Не знаю, с чего взял уважаемый государственный обвинитель, что закон не предусматривает предоставление возможности знакомиться с делом. Возможно, я знаю Уголовно-процессуальный кодекс не так хорошо, как уважаемый гособвинитель. Однако я твердо знаю, что закон не накладывает никаких ограничений, в том случае, если подсудимый ходатайствует об этом. Протоколы заседаний составляют 346 страниц. Их невозможно прочитать за три-четыре дня, а тем более подготовиться к выступлению. Прошу вас дать еще несколько дней.

ОЧЕНЬ НАСТОЙЧИВЫЙ ЗЭК

После краткого совещания на месте судья объявляет, что удовлетворяет ходатайство Э.Фатуллаева и назначает следующее заседание суда на 7 сентября, чтобы подсудимый смог подготовиться, как хочет. Эйнулла просит разрешить ему встречу с представителями международных организаций, которые пришли на этот процесс и хотели бы переговорить с ним. Судья Гусейнов говорит, что подумает об этом.

- А почему не сейчас, господин судья? – настаивает Эйнулла, - они уже здесь.

- Я должен подумать.

- А почему не сейчас, уважаемый судья? Они занятые люди, специально пришли на процесс.

- Возможно, в следующий раз.

- То есть, если сверху разрешат?

Смуглое лицо судьи темнеет еще больше. Он уходит. Конвой приказывает очистить зал. Я прохожу между двумя конвойными и на прощание пожимаю руку Эйнулле. Хорошо, что это не запрещено.

Статья отражает точку зрения автора