Сегодня встретил я своего верующего знакомого, у которого вера слабеет с каждым месяцем. Раньше он был сильно верующим и готов был расцарапать лицо всякому, кто подверг бы сомнению религиозные постулаты. Но прошло время, он стал сильно образованным, насмотрелся и начитался всякого. И стал сомневаться.
Зная о том, что я подхожу к вопросам философски, он иногда встречается со мной и делится своими сомнениями. Говорит, что только я могу его понять. Со своими многолетними верующими друзьями он поговорить об этом не может.
Когда он звонит ко мне, всякий раз говорит: «О Айдын бей! Как мне надоели эти муминские (праведные) разговоры с моими старыми друзьями! Давай встретимся с тобой, хочу кяфирской (неверной) беседы».
Недавно он опять позвонил. Сказал, что давно не пили чай, не курили кальян. Надо бы встретиться. Я в восточно-льстивой манере ответил, что я всегда рад встрече с таким достойнейшим человеком.
Короче, встретились мы с ним. Начали с обычных протокольных слов как дела, как дети, как работа, и прочих восточно-вступительных мусульманско-этических оборотов. И наконец, на пятнадцатой минуте перешли к делу.
Далее он мне сказал, что на днях увидится со своими верующими друзьями. В принципе, мог бы и меня пригласить. Понял я, что он боится, что вдруг я стану при них излишне много философствовать.
Но я его срезу успокоил. Сказал, что с его друзьями стану таким верующим, как они, и даже больше. То есть я в этот день буду мунафиком (лицемером). И что в этом плохого? Так или иначе лицемерят все на свете. Разве и твои друзья не хвалят своего начальника в лицо, но на самом деле ненавидят его в душе? Или разве не проповедуют ли скромную жизнь, когда на самом деле хотят жить роскошно? И так далее. А если так, то и я спокойно могу стать в тот день мунафиком, почему бы нет? Это же свойство человеческой души! Тем более восточной души!
Призадумался над этим мой друг, и ему стало не по себе, что и он лицемерит, сомневаясь в постулатах религии, но делая вид, что сильно верующий при своих друзьях. Сказал он мне: «Ну что вы! Это ведь не мунафигство (лицемерие). Какой вы лицемер? На самом деле это приспособление! Ведь нехорошо обижать верующих людей философией. Значит что делать? Приспосабливаться!».
Ну, я с ним и согласился. Действительно, ведь как-то надо жить в этом мире, когда нельзя сказать при одних людях того, а при других другого. Невозможно даже сказать кому-то все, что ты о нем на самом деле думаешь. Иногда приходится хвалить публично того, кого ты не любишь. Что поделаешь, такова жизнь! Ну а раз так, то действительно надо лицемерить (ой, пардон, приспосабливаться), иначе со света сживут. Ну как тут не вспомнить Дарвина и Ламарка с их теорией о приспособлении видов к меняющимся условиям для их дальнейшего выживания? При этом они даже эволюционируют, то есть развиваются. Следовательно, лицемерие (ой, пардон, приспособление) это двигатель прогресса?! Следовательно, в тот день, когда я встречусь с теми людьми, я стану прогрессивным человеком?..
Статья отражает точку зрения автора
Зная о том, что я подхожу к вопросам философски, он иногда встречается со мной и делится своими сомнениями. Говорит, что только я могу его понять. Со своими многолетними верующими друзьями он поговорить об этом не может.
Когда он звонит ко мне, всякий раз говорит: «О Айдын бей! Как мне надоели эти муминские (праведные) разговоры с моими старыми друзьями! Давай встретимся с тобой, хочу кяфирской (неверной) беседы».
Недавно он опять позвонил. Сказал, что давно не пили чай, не курили кальян. Надо бы встретиться. Я в восточно-льстивой манере ответил, что я всегда рад встрече с таким достойнейшим человеком.
Короче, встретились мы с ним. Начали с обычных протокольных слов как дела, как дети, как работа, и прочих восточно-вступительных мусульманско-этических оборотов. И наконец, на пятнадцатой минуте перешли к делу.
Далее он мне сказал, что на днях увидится со своими верующими друзьями. В принципе, мог бы и меня пригласить. Понял я, что он боится, что вдруг я стану при них излишне много философствовать.
Но я его срезу успокоил. Сказал, что с его друзьями стану таким верующим, как они, и даже больше. То есть я в этот день буду мунафиком (лицемером). И что в этом плохого? Так или иначе лицемерят все на свете. Разве и твои друзья не хвалят своего начальника в лицо, но на самом деле ненавидят его в душе? Или разве не проповедуют ли скромную жизнь, когда на самом деле хотят жить роскошно? И так далее. А если так, то и я спокойно могу стать в тот день мунафиком, почему бы нет? Это же свойство человеческой души! Тем более восточной души!
Призадумался над этим мой друг, и ему стало не по себе, что и он лицемерит, сомневаясь в постулатах религии, но делая вид, что сильно верующий при своих друзьях. Сказал он мне: «Ну что вы! Это ведь не мунафигство (лицемерие). Какой вы лицемер? На самом деле это приспособление! Ведь нехорошо обижать верующих людей философией. Значит что делать? Приспосабливаться!».
Ну, я с ним и согласился. Действительно, ведь как-то надо жить в этом мире, когда нельзя сказать при одних людях того, а при других другого. Невозможно даже сказать кому-то все, что ты о нем на самом деле думаешь. Иногда приходится хвалить публично того, кого ты не любишь. Что поделаешь, такова жизнь! Ну а раз так, то действительно надо лицемерить (ой, пардон, приспосабливаться), иначе со света сживут. Ну как тут не вспомнить Дарвина и Ламарка с их теорией о приспособлении видов к меняющимся условиям для их дальнейшего выживания? При этом они даже эволюционируют, то есть развиваются. Следовательно, лицемерие (ой, пардон, приспособление) это двигатель прогресса?! Следовательно, в тот день, когда я встречусь с теми людьми, я стану прогрессивным человеком?..
Статья отражает точку зрения автора