Флора Керимова: «От меня все ждут, чтобы я сказала, Ильхам Алиев плох. Не скажу»

- Добро пожаловать. Мы всегда рады Вам.

- Спасибо Вам за возможность отчитаться перед слушателями и вами.

- Как Вы? Чем занимаетесь?

- Не жалуюсь, неплохо. Иногда снимаюсь, выхожу на телеэкран, записываю песни. Моя жизнь сейчас более интенсивна, чтобы восполнить потерянные для пения годы.

- Вам множество вопросов. Наш слушатель по имени Вахид пишет, «Флора ханым, вы – живой классик нашей сцены, народ любит вас. Одна ваша песня стоит тысячи тех, которые поют сегодня на АзТВ нынешние певицы». А слушатель по имени Панах пишет, «что нового, на ваш взгляд, принесла Азербайджану демократия?»

- Демократия – это прекрасно, однако люди неправильно понимают ее. Демократию каждый понимает по-своему. Люди пытаются приспособить ее под свою жизнь, свои желания и потребности. Думаю, что в какие-то моменты каждый человек достаточно далек от общего понятия демократии.

- Гарантом демократии считается государство, правительство. Как Вы думаете, есть ли теперь демократия? Как обеспечиваются права человека в Азербайджане?

- Наши люди иногда понимают демократию как анархию или самоуправство. Человек, требующий демократии, прежде всего, должен видеть себя, свое место в ней. Я видела людей, которые кричали и убивались из-за демократии, пока не добились своего. Сразу же после забыли о демократии. А демократия – не произвол.

- А что тогда демократия в Вашем понимании?

- Это наша конституция, наш менталитет. Демократия это уважение друг к другу. Демократия - это понятие, которое знает и ценит разницу в возрасте, хранит субординацию. Демократия - это и дисциплина дома.

- Давайте подойдем к понятию демократии, скажем, с точки зрения защиты фундаментальных прав человека, так как вопросов к вам на эту тему много. Как вы думаете, могут ли нынешние власти защищать демократию, права человека? Например, свободу собраний? Помнится, в свое время в пресс-клубе Флора Керимова призывала к митингам…

- А сейчас нет.

- Почему?

- Потому что теперь очень чувствительное время для моей родины, Азербайджана. Как это ни странно слышать такое от меня. Когда-то я кричала, требуя митингов. Тогда было пассивное отношение к Карабахской проблеме. А теперь уже говорится то, что я хотела и хочу сказать. Все кипит и так. Сейчас мы и говорим свое слово, и настоять на своем можем, даже хлопнуть рукой по столу. Сегодня в Милли Меджлисе были сказаны очень нужные слова в адрес США. Они по сердцу мне. Сегодня я не могу сказать, «люди, выходите на площадь», просто потому, что мне нечего сказать им. Слова, которые сказала бы на площади я, сегодня говорит глава государства. Другой вопрос, что этой проблеме более ста лет, и мы долгое время теряли земли. Нельзя требовать, чтобы это было решено сегодня, прямо сейчас в нашу пользу. То, что отнималось шаг за шагом, постепенно нельзя вернуть в одночасье. Люди должны понять, что нельзя требовать, не зная ситуации, предпринимаемых шагов…

- Выходит так, что ваши призывы к митингам были больше связаны с Карабахом?..

- Естественно, за материальные блага я никогда не боролась.

- А что вы скажете про свободу слова в Азербайджане?

- А что это такое свобода слова, объясните мне?

- Если кратко и в-общем, это создание такой среды, когда журналисты могут без опаски высказываться.

- Разумеется, серьезные журналисты должны иметь возможность высказываться. Их наказывают несправедливо. Это было, есть и будет. Однако эта система, эта атмосфера свободы только зарождается. Мы - советские люди в прошлом, а еще до этого были под Россией. У нас не было своего слова. Посмотрите, как издавались журналы, газеты? «С помощью Божьей, постепенно» говорили наши писатели, авторы. Двигались постепенно и развиваемся.

- Развиваемся ли? Вспомните начало 90-х годов, свободу слова тогда и теперь. По-вашему как идет процесс демократизации? По восходящей или слабеет?

- Я не говорю, что это общая система. Это пережитки. Есть давление на журналистов.

- А это в чем состоит?

- Агиль Халил, например, вынужден был эмигрировать. Применяются такие грязные методы. Не думаю, что директивы идет сверху. Это локальный, местный произвол. Я так думаю. Скажу вам, что мои нынешние взгляды сильно отличаются от прежних. Много думаю, анализирую многое. Чуть не сломали Агилю жизнь, другому журналисту сломали ноги, переехали на машине, чуть не убили. Таких много, не знаю по именам всех. Много таких случаев. Однако я говорю, шаг за шагом.

- Однако куда ведут эти шаги? Вы видели многое за свою жизнь. Да и международные организации отмечают…

- А почему эти международные организации не касаются проблемы Карабаха, когда говорят о свободе слова, свободе людей? Очень интересно?

- Это разные вопросы.

- Ни в коем случае. Недавно они обратились в Милли Меджлис, что должны решить эту проблему, проблему сексуальных меньшинств, чтобы они могли вступать в брак. Чтобы уничтожить общество, страну прежде нужно уничтожить их нравственность. Посмотрите как, с чем они идут на нас. Теперь демократия, надо предоставить слово всем. А почему те, кто требует демократии от нас, забывают о демократии по отношению к нам? Это взаимосвязанные вещи. Что за требования при наплевательском отношении?

- А что требуют США или международные организации? Они должны что-то требовать от Азербайджана?

- Что у нас общего, какие общие интересы? У них уже два, три столетия нет войны. Ошибаются те, кто, говоря о демократии, сравнивает нас с ними. Они кричат о демократии, а идут на нас с антидемократий. Давят нас как нацию и как людей. Если это демократия, то почему она вспоминается, когда у них свои интересы? И почему наши интересы выходят за рамки демократии?

- Мы говорили про журналистов…

- Говорящих правду всегда притесняют, бьют.

- Но не в каждой стране. В Грузии нет журналистов в тюрьме. Как минимум в Грузии. Не говоря уже о других странах в Европе.

- Не сравнивайте нас с Европой. Наши менталитеты различны.

- А какие они? И причем здесь менталитеты?

- Видите, в Грузии был убит заместитель спикера их парламента. Во-первых, наши такого человека на пустят на такой пост. Во-вторых, даже если было бы что-то, скрывали, не позволяли бы. Они не постеснялись этого. У них другое отношение. А у нас президент не обо всем информирован.

- Вы считаете, что переехали на автомобиле одного журналиста, ударили ножом другого Агиля Халиля, а президент Ильхам Алиев не знает об этом?

- Трудно сказать. Во всяком случае, никто не идет и не докладывает Ильхаму Алиеву о своих нечистых делах. А если и говорят, уже после случившегося, постфактум. Я уверена, что Ильхам Алиев не знал заранее про дело Агиля Халиля.

- А потом? Потом были наказаны виновные?

- Не знаю точно.

- Вы изменили свои взгляды?

- Изменила в политике. По-моему, должна быть демократическая борьба. По-моему, в период войны, в трудное время, когда мы не можем доказать свою правду, когда нас не слышат, нельзя допускать таких ошибок, как дело Агиля Халиля. Потому что впоследствии все падает на Ильхама Алиева, привязывается к конкретной стране. Связывается с именем конкретного человека. Люди, которые допускают такие вещи, должны задуматься над тем, что они делают. Это не провокация против Агиля Халиля, это провокация против государства. Помните, убийство Эльмара Гусейнова? Разве Ильхам Алиев захочет, чтобы американцы днем и ночью говорили о недостатках его государства?

- Флора ханым, давайте перейдем к вопросам. Есть много вопросов, например, такой – верите ли вы в невиновность Аднана Гаджизаде и Эмина Милли?

- Верю.

- А почему они в заключении?

- Я скажу вам из своей практики. У меня рассматриваются дела в нескольких судах. Я проигрываю. Так поручено. Но я не могу на основании этого сказать, что Ильхам Алиев лично виноват в том, что система не работает, судопроизводство не работает.

- А что еще не работает, по вашим наблюдениям?

- Прежде всего, хромает судебная система. Мы хотим, чтобы это исправилось тотчас же. Но не думаем, что война, что люди исправляется не сразу.

- Но ведь война остановлена. Перемирие.

- Вам легко говорить так. А ведь, сколько гибнет каждый день…

- По-вашему, есть ли коррупция в армии?

- Есть.

- А можно ли победить в войне стране с коррумпированной армией, хромающей судебной системой и атмосферой, когда можно резать и калечить журналистов за критику.

- Знаю, что в армии многое происходит. Убивают друг друга. Я за то, чтобы жестоко наказать виновных. А не прятать концы в воду.

- А кто прячет?

- Вы хотите, чтобы я сказала система? Нет.

- А кто?

- Я не могу сейчас сказать система, потому что война. Я не могу винить систему. Не имею права. У меня другие взгляды. Все так прогнило, что…

- А что прогнило?

- А все. Система прогнила, началась коррупция, взяточничество. А мы хотим исправить это за полдесятка лет. Так не бывает, да и быть не может. За время войны было такое, что теперь каждый делает, что хочет. Тогда Ильхаму Алиеву придется сажать в тюрьму всех поголовно.

- Если дошло до того, что нужно сажать в тюрьму всех поголовно, тогда должно уйти все правительство.

- Не истолковывайте. Если начальинк ЖЭКа требует денег, чтобы выдать мне справку, это правительство приказывает ему создавать волокиту?! Сегодня я пришла из суда, где мне не дают законную справку. Им поручили, вот и они не дают. Я пригрозила им, что дойду до Европейского суда. Система виновата, должна сказать я? Это система прогнила давно. Все началось не сегодня. А все хотят взвалить всю вину на Ильхама Алиева.

- У власти находится партия «Ени Азербайджан». Разве не правящая партия ответственна за все?

- Не говорят у власти партия «Ени Азербайджан», говорят Ильхам Алиев.

- А разве при возникновении проблем спрос не со старшего? Не стрелочники же виноваты?

- Когда один член семьи что-то сделал, другой может и не знать. Вы видите результат и стараетесь вести борьбу с ним. А бороться с результатом очень трудно. Я не хочу хвалить, защищать его, потому что скажут, что Флора Керимова изменила взгляды. Но, во всяком случае, нельзя отрицать все сделанное им. Это нечестно.

- Я снова вынуждена вернуться к тому моменту, что речь идет об избранном человеке. Если были выборы, если он избран, то с кого спрос? С кого спрашивать, должен требовать азербайджанский народ?

- Можно требовать, а можно и виноватить. Мы склонны виноватить. А в чем он виноват? У нас много проблем. Возможно, я неправильно выражаю свои мысли, не могу выразить, меня подводит язык. Или говорим в разных плоскостях. Вы обвиняете. Понимаю, вы не обвиняете, вы спрашиваете у меня, чтобы я ответила. Однако ваш вопрос я воспринимаю как обвинение в адрес этого человека. И несогласна с этим.

- Шах Исмаил из Санкт-Петербурга приветствует нашу Флору ханым! «Все в той или ной мере не без греха, кроме Аллаха! Мы видели путь борьбы нашей общей любимицы. Однако отныне не вступайте в мир политики. Восхищен вашим голосом».

- Большое спасибо. Я уже на склоне лет, недавно пережила трагедию. Моя дочь потеряла ребенка. Дочь подбадривала меня, что еще есть время. Я ответила, время есть у тебя, у меня уже истекает. Я ушла из политики, потому что время истекает, жизнь кончается, мне нужно заниматься искусством, а в политике есть человек, который говорит и то, что хотела сказать я.

- К Вам такой вопрос: «Вы получили какие-то выгоды и привилегии за то, что ушли из политики и изменили свои взгляды?»

- Не дай Бог. Никогда в жизни я не пользовалась привилегиями. Никогда не желала этого. Живу, как жила. Ничего не изменилось. Я на иждивении дочери и сына. Не получаю пенсии и не пишу заявлений об этом. А для получения надо писать. Я не согнулась. Не встала на колени. Такого никто не увидит. Все, что есть у меня, осталось от отца моей дочери. И теперь мои дети, которых я вырастила с таким трудом, заботятся обо мне.

- Однако Вас снова допустили в эфир. Это связано с переменой в ваших взглядах?

- Нет. Я говорю правду, не надо перетолковывать. Было время, когда мне запрещали эфир, чтобы угодить Гейдару Алиеву. Однако он ни разу он не высказался критически по моему адресу, не унизил меня ни одним словом. Поэтому я говорю про Ильхама Алиева такое, что не совсем соответствует ожиданиям. Но это мое мнение, настаиваю на нем. А теперь спрашивают, что я получила взамен? Если бы мне была нужна обеспеченная жизнь, я могла занять место рядом с Гейдаром Алиевым. Я не глупа, не бездарна, могла бы устроиться. Причем не так, как люди, которые сидя в Милли Меджлисе годами, словно пенсию получают там. Но я не искала достатка, мне не это надо. Мне нужна правда. Я откровенно говорю, что когда-то я была резким оппонентом Гейдару Алиеву. А теперь все, свою жизнь, свои интересы я связываю с Карабахом и поэтому довольна Ильхамом Алиевым. Вот говорю это и раздражаюсь. Пусть никто не связывает это с обеспечением, не попрекает меня.

- Изменились ли ваши взгляды на Гейдара Алиева?

- Нет. Оказывается, все мы ошибались в некоторых вещах. Вафа Гулузаде рассказывал некоторые вещи в газетах. Иногда я думаю, если бы в те моменты мы знали некоторые вещи, тогда наши отношения не были бы резкими. Лично у меня. Тогда мы не знали это, а теперь знаем. Знаем после того, как умирают. А в целом, естественно, мои взгляды не изменились.

- Пишет Зульфугар Саатлы, что «если шах не съест пять яиц, его чиновники побоятся съесть курицу. Ильхам Алиев стоит во главе всех несправедливостей. Сам признал это». Другой слушатель пишет, «Флора ханым, вам не надо говорить, пойте». Слушатель с ником «Незнайка» пишет, «когда и где, об какой стол хлопнул рукой президент, который озвучивает и ваше мнение? В результате армяне убегут из Армении?»

- Говорить так несправедливо. Безбожно. Если бы вы были в курсе, хорошо знали бы все проблемы и испытываемое давление, не говорили бы так.

- Слушатель по имени Эльмар пишет, «пусть Флора ханым знает, что безбожно и несправедливо не говорить правду, как Вы». Он написал вам «Прощай, Флора».

- Пусть так, пусть прощается. Эльмар, я против одной вещи. Я против той традиции, которая считает, что если плохи отношения с отцом, должны быть плохи и сыном.

- «Ваши политические взгляды изменились к худшему, и мы очень сожалеем», пишет другой слушатель.

- Положите мои политические взгляды на весы и убедитесь, эти взгляды результат отражения моих мнений, мыслей или моих преференций? Я могла жить намного лучше, обеспеченнее и при Гейдаре Алиеве. Однако живу так, как живу. Вы неправы, несправедливы. Я не могу идти против своей совести. Я не хочу быть модной оппозиционеркой. Я в настоящей оппозиции. В оппозиции к слову. Я в оппозиции к неправильным действиям. Я никогда не была оппозиционеркой, но была в оппозиции.

- А как вы относитесь к нынешней оппозиции? Насколько они искренни?

- Не знаю, насколько они искренни, однако я не слышу их голоса.

- Им не дают высказаться или они молчат сами?

- Насколько я вижу, молчат.

- Например, 14 апреля был проведен первый митинг, это было видно на кадрах и видео, зажали рот человеку, который кричал «демократия» и затолкали его в полицейскую машину. Так рассеяли акцию оппозиции.

- Через сколько часов отпустили?

- Не знаю, через сколько, однако акция была разгромлена.

- Что они требовали?

- Естественно, свободных выборов...

- Я дважды избиралась депутатом. В 2000 и 2005 году. В последний раз у меня на руках даже были протоколы о том, что Флора Керимова избрана депутатом. Однако в парламент попасть мне не довелось. Видите, они требовали выборов. Другого не говорили. Не говорят потому, что это уже говорится. А проводить митинги естественно.

- Однако им не дают возможность что-то сказать, пикнуть про выборы. Или про свободу собраний.

- Естественно, должно это быть, должны разрешать сказать, должны выслушать. Когда говорят о задержании, надо подумать о том, через сколько часов отпустили.

- Из Москвы слушатель по имени Азад пишет, приветствует вас. «Говорит, что вы были в свое время друзьями, общались». Из Брюсселя пишет Али: «Флора ханум прекрасно говорит о демократии, однако ничего не знает о ней, потому что говорит опасаясь».

- Никто не испытал того, что испытала я. Я никогда не смогу говорить с опаской, что такое демократия. Я против того, чтобы смешивать демократию с хаосом и неразберихой.

- Слушатель спрашивает, «Флора ханым, Вы довольны нынешними властями, правительством? Положением в стране?»

- Мои дети не живут здесь, мне нечего бояться. Не имею никаких преференций и привилегий от власти, здесь тоже бояться нечего. Не боюсь умереть с голоду, потому что всегда говорила, если будет нечего есть, пойду подметать улицы и не буду стыдиться этого. Когда будете обвинять меня в чем-то, подумайте об этом, представьте.

До сих пор я езжу на «Audi», который мой сын прислал из Германии в 1983 году. Автомобиль скоро рассыплется. Не глушите голос своей совести, когда говорите про меня. Подумайте, насколько вы правы. Эти обвинения не могут заставить меня отказаться от своих убеждений, свернуть со своего пути.

- Ильхам пишет, «Вы гениальная исполнительница». Лара пишет, «оппозиция готовится к митингу, хотела бы увидеть вас там». Эльчин Мурадов пишет, «это не подходит вам, видеть вас такой ужасно». Халид Ибрагимли пишет, что «пять лет назад он неделю искал ваш телефон, чтобы поздравить с днем рождения, нашел и поздравил. А теперь в нем не осталось таких чувств. Такая Флора ханым роняет себя в глазах многих своих сторонников»…

- Пусть так. Если они такие субъективные, значит, так тому и быть, это было суждено. Хочу спросить у вас, а где вы были, когда 50 полицейских ломились в мои двери? Когда
50 полицейских хотели заставить меня замолчать? Разве я молчала тогда? Когда я пыталась прошибить головой стену, кто был рядом со мной? Кто из тех, кто обвиняет меня сегодня? Я вышла невредимой из этой борьбы благодаря себе, своими силами. Благодаря уму, воле, борьбе. Где вы были тогда и по какому праву меня обвиняюте сегодня?

- Флора ханым, «как по-вашему, что должны делать мужчины, которые хотят борьбы и не смирились с армянской оккупацией?» Это Салех Тюркоглу.

- Знаю одно. Если они пойдут на войну, я буду рядом с ними. Пойду в этом возрасте, хотя у меня были переломы на обеих руках. Не смогу быть врачом, или медсестрой, буду хотя бы санитаром. Буду рядом с ними. Это долг. Жизненный долг, его надо отдать.

- Тургут пишет, что «после того, как вы покинули стан оппозиции, их сила ослабла». Магеррам Шахверди пишет, что он «ваш поклонник, Вашего волшебного голоса. Спрашивает, раньше Вы придерживались оппозиционных правительству взглядов, а потом из публикаций в печати он понял, что вы изменили позицию. Чем это объясняется?»

- Я изменила взгляды на различных людей. Я изменила взгляды на президентов, которые находились у власти в различные времена.

- Как вы думаете, можно ли вернуть Карабах, не установив в Азербайджане демократию?

- Не знаю. Не могу понять. Я еще не видела демократии. Видела беспорядки, хаос.

- С точки зрения, что не видели демрократии, можно ли вернуть Карабах?

- Я знаю эту политику изнутри, поэтому и не могу рассказать многое. Не могу раскрыть. Вот вы сидите так, идет передача, те, кто задают вопросы, сидят в стороне. А я видела, знаю демократию на вкус, знаю ее содержание. Я не говорю, что не надо бороться за демократию. Надо обязательно. Я говорю о настощей здоровой демократии. А сейчас только хаос. Мне доводилось общаться с людьми, которые здесь говорили одно, а в сторонке другое. Я очень хорошо различаю демократов и антидемократов. Но не ждите от меня имен. Есть люди, перед которыми я преклоняюсь. Не изменю своего отношения к Иса бею, что бы ни случилось. Не изменю отношения к Рауфу Арифоглу. Однако когда о демократии говорят люди, которым я не верю, я не верю и демократии. О демократии иногда говорят такие люди, которые мало чего стоят. Когда освободили из заключения главного редактора газеты «Азадлыг» Ганимета Захида, я плакала от радости. Когда о нем рассказывали разные гадости, непристойности, мне было плохо. Это была классическая провокация. Почему думают, что Флора Керимова поддерживает такие вещи? От меня все ждут, чтобы я сказала, Ильхам Алиев плох. Не скажу. Потому что я вижу своими глазами, как продолжается политика по Карабаху. До сих пор на радио с болью называла имя Ильхама Алиева, это не было вызвано трусостью. И теперь называю, вынуждена назвать его имя, потому что вы спрашиваете меня. Однако вы не услышите от меня слова против него, не сможете меня заставить. Я видела и знаю все. Столько противостояний, борьбы, дипломатических отношений не могли пройти даром. И я сержусь очень, потому что это несправедливо по отношению ко мне.

- Однако существуют и такие мнения, так что приходится отвечать на вопросы.

- Я и отвечаю. Но это враждебное отношение ко мне. Не знаю, на каком интеллектуальном уровне находятся те, кто задают мне подобные вопросы, какая у них информированность в политике? Вообще, какие у них взгляды? Говорят, что они обиделись на Флору Керимову. Ну и что? Ну и обижайтесь! Я не могу перейти через все сделанное Ильхамом Алиевым только для того, чтобы понравиться 5, или 15, или 1 500 таких, как они. Такого не будет.
Я согласна с его политикой. Я имею в виду не социальную политику, это не интересует меня, у меня нет меркантильных эгоистических соображений. Меня интересут Карабах. Как можно недооценивать это?
Прощайте? Да, прощайте, и если вы не видите сделанное им, прощайте, говорю вам я сама. Мне нужна правда, а не что-то другое. Раньше мы ничего не могли сказать. А теперь мы можем огрызнуться, сказать свое слово, настоять на своем, двигаться вперед. Почему не видят этого? Знаю, этот разговор не душе вам. Было время, когда на площади Азадлыг я кричала о выборах, чуть не срывая голос, говорила правду. А почему теперь моя правда не нравится вам?

- Почему же? Я вынуждена оппонировать вам и обобщая желания и вопросы многих, довести их до Вас. Спасибо за беседу.